Решила собрать небольшую подборку ссылок на интересные статьи про вампиров.
31.03.2009 в 18:47
Пишет Tongor:Вампиры
По заявке Её Величества
За какую тему ни возьмись, как только начинаешь собирать материалы, обнаруживается такая глубина и древность вопроса, что понимаешь: главное даже не процесс поиска, а умение вовремя остановиться, не погружаясь в смежные, параллельные и перпендикулярные направления .
Итак, вампиры.
ОбщееВ первую очередь надо очертить географию такого явления, как появление вампиров. Разумеется, я имею в виду не их физический приход на огонёк, а распространение поверий и народной убеждённости в существовании вампиров. Из многочисленных источников становится ясно, что как и в предыдущем случае с омелой, существа, не принадлежащие непосредственно к миру живых и пьющие кровь, упоминаются глобально. От Филиппин и островов Тихого Океана до Ирландии и Южной Америки, а во времени - от самого начала истории. Первые упоминания восходят к цивилизациям древнего Междуречья, где для обозначения вампира существовал термин "экимму". Экимму, как считалось, неупокоенный дух, душа мертвого человека, неспособного найти мир. Существо бродило по земле, поджидая, на кого бы напасть. Имелись много путей, которыми человек мог бы стать экимму, среди них были насильственная, преждевременная смерть, неразделенная любовь и неправильные похороны. Значит, вампиры "сопровождают" людей практически всегда и везде, меняются только взгляды на их повадки или же отношение к ним как объекту мифологии/культуры/ритуалов.
Согласно сложившейся официальной терминологии, вампир, "в низшей мифологии народов Европы мертвец, по ночам встающий из могилы и являющийся в облике летучей мыши, сосущий кровь у спящих людей, насылающий кошмары. Вампирами становились "нечистые" покойники - преступники, самоубийцы, умершие преждевременной смертью и погибшие от укусов вампиров. Считалось, что их тела не разлагались в могилах, и прекратить их злодеяния можно было, вбив в тело вампира осиновый кол, обезглавив его и т. п. Оберегами против вампиров служили также чеснок, железо, колокольный звон и др. В славянской мифологии - упырь". Так говорит "Энциклопедия мифов", толстенный том зелёно-купоросного цвета, ещё дремуче советского издания. Этой книгой можно убить не хуже осинового кола и потому она является вполне адекватным источником . Однако далее будет указано на ключевое различие между вампиром и упырём.
Некоторые необходимые условия
Таким образом, практически всегда и везде условием появления (или образования, если угодно) классического вампира являлась неправильная, нечистая смерть и, что также важно, неправильные проводы на тот свет. Например, в "Саге об Эрике Рыжем" есть строки:
Плохо, что здесь, в Гренландии, с тех пор, как пришла христианская вера, хоронят людей в неосвященной земле и почти без отпевания. Я хочу, чтобы меня отнесли в церковь, а также других людей, которые здесь умерли. А Гарди пусть поскорее сожгут на костре, ибо он причина всего того, что происходило здесь с покойниками этой зимой.
В "Саге о людях с песчаного мыса" обилие встающих из могил мертвецов объясняется отсутствием соблюдения христианской обрядности:
Священник нес с собой святую воду и святые мощи и обошел с ними весь хутор. На следующий день священник торжественно пропел мессу и прочие службы, и тогда восставшие мертвецы и прочие привидения с Вещей Реки перестали являться.
На самом деле, не важно, христианские или иные погребальные обряды должны быть соблюдены при похоронах. Прежде чем продолжить непосредственно по теме, я отойду немного в сторону значения смерти и её восприятия как для далёких и не очень далёких предков, так и для наших современников.
В сознании современного человека посмертное бытие, чаще всего, определяется праведностью/грешностью при жизни. В любом архаическом обществе дело было иначе: загробная судьба определялась типом смерти и формой погребения. Что такое форма погребения, ясно - по правилам похоронен или нет. Если по правилам, то человек после смерти переходит в общую категорию "предков", и в составе всех предков рода помогает потомкам, получая от них в определенные дни жертвы. Если похоронен не по правилам, или же не похоронен вовсе, по той или иной причине, то он не сможет попасть в страну мертвых и будет бродить неприкаянным духом, более или менее опасным для живых. Для мифологически мыслящего общества каждый человек является в той или иной степени живым, и в той или иной степени мертвых. Любой потусторонний мир отчасти ассоциируется с миром смерти, соответственно, любое потустороннее существо до некоторой степени имеет черты мертвого. Но раз оно действует в мире живых, то оно имеет и черты живого. Вопрос лишь в своеобразном процентном соотношении. Так, обычный человек в обычное время "скорее жив, чем мертв", в ходе ритуала он "не здесь" и стал-быть "скорее мертв, чем жив".
Теперь тип смерти. Считается, что если человек умер до средне-смертного возраста, то он не может уйти в мир мертвых, пока не доживет свой срок. Тела у него нет, умерло тело, и он останется бесплотным духом - доживать. Однако силы для жизни нужны, и он будет тянуть их. Из родных, например. Самое интересное, что это же касается и долгожителей. В некоторых культурах считается, что они вытягивают жизнь из младших родичей.
Но самый плохой тип смерти, это, конечно, самоубийство. Причём не достойное самоубийство, когда взял в размен множество жизней врага и ушёл на истинном пике напряжения духа, а то, что называется наложением на себя рук, в той или иной форме. Такие самоубийцы наиболее активно тянут жизнь, причем не из родных, а из тех, кто их на такой шаг вынудил. У народов Поволжья был даже такой обычай, "сухая смерть". Если, например, богатый совершенно замучивал долгами бедняка, то бедняк шел и вешался в сарае богача. Тем самым превращая себя в "голодного духа", который ближайшие годы будет вытягивать жизнь из богача. И сюда же - практически любая девушка хоть раз в жизни, страдая от несчастной любви, хотела покончить с собой, чтоб "ему, гаду, от этого плохо было!". То есть то же самое представление, давным-давно закрепившееся на уровне подсознания и архетипов.
Дальнейшее понятно. Потревожь могилу, и вылезет оттуда неупокоенный дух и будет тебя мучить. Утонул-сорвался со скалы-громом убило - будет возвращаться домой духом и выпивать жизнь из родных. А уж про самоубийц вообще говорить нечего. Но поскольку жизнь прочно ассоциируется с кровью, то образ "выпивания жизни" превращается в кровопийцу.
Теперь я отойду ещё дальше. Можно считать установленным фактом, что обязательным атрибутом вампира, как фольклорного, мифологического и прочих образов, является употребление крови. А почему именно кровь? На вопросе крови акцентируются обряды самых разных народов. В Ветхом Завете, Левит 17:14, сказано: "...Ибо жизнь всякого тела есть кровь его, она душа его; поэтому Я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его; всякий, кто будет есть ее, истребится". С одной стороны, этот запрет имеет под собой сугубо санитарное основание и подразумевает тщательное спускание крови из туш забитых животных. В условия жаркого и более влажного, чем в наши дни, климата Ближнего Востока, несоблюдение данного правила привело бы к сплошным инфекционным отравлениям. С другой стороны, кровь в важных обрядах жертвоприношения всегда имела ключевую роль. И далеко не всегда это была кровь животного. Учитывая времена, в которые происходили события, описанные в Книге Левит, а также непосредственную связь религиозно-бытовых установок древних иудеев с более старшими культурами, можно уверенно сказать: страх перед ночными кровпийцами проистекает из добиблейских периодов.
Тема крови в мифологии преданиях есть тема особая и заслуживающая, безусловно, отдельного исследования. Представление о крови как о важнейшем компоненте магических действий восходит к Древнему Египту, откуда передалось не менее древним грекам и чуть менее древним римлянам.
Так, в поэме римского поэта Марка Аннея Лукана "Фарсалия", повествующей о гражданской войне в 49–48 гг. до н.э., приводится описание того, как фессалийская колдунья Эрихто оживляет мертвого при помощи живой крови (с добавлениями определенных растений, частей тела животных и, конечно, заклинаний):
Прежде всего она грудь, нанеся ей свежие раны,
Кровью горячей поит; из чрева гной удаляет;
И наливает туда в изобилии лунное зелье
Тотчас согрелась кровь, омыла черные раны,
Мертвую плоть оживив, по жилам везде заструилась.
Легкие током ее в груди охладелой трепещут;
Новая жизнь проскользнула тайком в онемевшие недра,
Смерть вызывая на бой. И вот задвигались члены,
Мышцы опять напряглись; но труп не мало-помалу,
Не постепенно встает: земля его вдруг оттолкнула,
Сразу он на ноги встал. Широко зевнул, и раскрылись
Тотчас глаза у него. На живого еще не похож он,
Вид полумертвый храня: отверделость и бледность остались.
(пер. Л. Е. Остроумовой).
Совершенно аналогичным образом Медея готовит настой из крови чернорунной овцы, вина, молока, а также ряда магических добавок. С его помощью она возвращает молодость Эсону, отцу ее возлюбленного Ясона, причем эффект омоложения базируется именно на замене старой крови новой (точнее — своеобразным физиологическим раствором):
"…Вскрыла им грудь старика и, прежней вылиться крови
Дав, составом его наполняет. Лишь Эсон напился,
Раной и ртом то зелье впитав, седину свою сбросил;
Волосы и борода вмиг сделались черными снова,
Выгнана вновь худоба, исчезают бледность и хилость,
И надуваются вновь от крови прибавленной жилы…»
( пер. С. Шервинского).
Ну и, конечно, в качестве третьего примера следует привести эпизод из "Одиссеи", когда Одиссей посещает страну мертвых, чтобы вызвать призрак Тересия: только напившись жертвенной крови, прорицатель получает возможность говорить. Помните, Одиссей тащил с собой чёрного козла?
Несмотря на то, что это литературные факты, известно, что подношения крови практиковались практиковались в греческой некромантии. Однако, как пишет Джек Огден, "кровь применялась в основном для вызова духов воинов, тогда как в других случаях ограничивались подношениями вина, а также молока, смешанного с медом". По мнению автора, изначально все эти ритуалы, связанные с подношениями крови и вызыванием духов умерших, оказываются связанными с мифологией египетской, которая лишь в эпоху эллинизма распространилась в античном мире в своеобразной, искаженной форме. Наверное, это так, и судить об этом сложно. Можно предположить, что уже позднее, в связи с распространением христианства, вера в возможность временно оживлять умерших при помощи крови была вытеснена в сумеречную зону народных верований. И тогда произошел своего рода перенос: мертвые, которых уже не вызывали к жизни, сами захотели вернуться, и прибегли для этого к уже известному средству. Живой крови. Но это были уже не бестелесные духи, а живые мертвецы, трупы, стремящиеся вернуться в мир живых; и для этого обманом и силой отнимающие источник жизни у тех, кто перестал поить их кровью жертвенных баранов.
Разбор классификации и этимологии
Ну вот, вернёмся к нашимбаранам вампирам. При отслеживании различных сходств и различий между кровососами разных времён и народов можно чётко выделить две группы сущностей.
1. Персонажи из числа низших духов, близкие по проявлению своих качеств к животным
Это ламии, стриги, равки (саамские ночные демонюги), албасты (тюркские ночные демонюги), наш посконный ырка, многочисленные китайские и японские потусторонние твари, а также ряд других. В общем случае они относятся к миру духов, а не материальных существ.
2. Персонажи, чьё происхождение тем или иным образом выводится из предыдущей жизни в виде человека и с душой человека. Второй пункт необязателен, так как в той же тюркской мифологии существует убырлыкши, своего рода симбиотический человек-вампир. Возможно, речь идёт о каком-то виде одержимости, но это не столь важно.
Именно вторая группа сущностей и будет в дальнейшем рассматриваться как вампиры, ибо во всех фольклорных источниках обязательным признаком вампира является не только его кровососательность, но и сохранение облика и личности от предыдущей жизни. Настоящий вампир сохраняет тождественность с ранее известным умершим (или превратившимся, об этом далее) человеком. Слово "вампир" в разных языках Евразии, скорее всего, происходит от базовой лексемы opir или obyr, которая в самых разных языковых группах сводится по сути к почти одному и тому же значению - приносить вред путём недостачи чего-то, выкусывать, красть и т.п. Также происхождение понятия связывают с корнем pir или pi, ср. "нетопырь"; очень возможно, что здесь прямое указание на слово "пить". В современном виде, как принято считать, "вампир" возник на Балканах, на стыке славянской и тюркской культур, от вторичного смешения с неким убером (uber), демоном-кровососом из местного тюркоязычного фольклора. Вряд ли возможно проследить весь путь данного слова, но достаточно того, что оно в схожих смыслах использовалось даже в Саянах. А это ой как далеко от Балкан.
Есть, однако, не менее интересная версия. В ней этимология слова вампир-упырь выводится на базе бацбийского, одного из нахских языков восточно-кавказской группы, в котором есть слово гъомпиаре, "ведьмочка", "летучая мышь", образованное от обще-нахского гъама, "ведьма". Возникшее "бродячее" слово с размытой семантикой "летучая мышь, колдун, ведьма, демоническое существо" распространилось в ареале Турция - Балканы - славяне и далее, предположительно, через посредство Малой Азии. Интересная и вполне перспективная теория, нуждающаяся, однако, в уточнении датировок. Связь вампира с летучей мышью в фольклоре многих народов является общим местом, но только в славянской мифологии есть навьи, выходцы из мира мёртвых, которые представлялись как большие чёрные птицы. А позже они стали "являться" и верхом на конях... чем не назгулы?
К вопросу о происхождении
Существует множество версий происхождения вампиров. Они простираются от чисто фольклорных, магических, до вполне наукообразных и имеющих под собой некоторое основание.
Объяснение первое, фольклорно-обрядовое и большое.
За исключением некоторых анатомических и биографических аномалий (зубы у младенца при рождении, лишний сосок, сросшиеся брови, две макушки, седьмой сын в семье, зачатый в субботу, колдун, очень злой при жизни человек и т.п.) наибольшие шансы начать выходить из могилы и приносить вред живым имеют те, чьи похороны не были надлежащим образом оформлены. Как пишет Е. Е. Левкиевская, "чаще всего превращение в вампира связано с несоблюдением похоронного ритуала". Так, вампиром может стать тот, через чей гроб по дороге на кладбище перепрыгнула курица или кошка, чье тело оказалось окроплено дождем, если кони, везущие гроб спотыкались по дороге на кладбище, если гроб при выносе из дома задел о косяк двери, если люди, несущие гроб, будут оборачиваться назад. Кроме того, вампиром может стать тот, кого похоронили на месте упавшей звезды. И уж, конечно, вампирами, или заложниками (то бишь заложными покойниками, как их называли на Руси) становились те, кто вообще не был отпет в церкви, замерз на дороге зимой, самоубийцы, утопленники, умершие во время родов женщины, убитые и оставленные в лесу… Подозреваемые в возможном вампиризме покойники должны были быть каким-то образом обезврежены, что в первую очередь выражалось в разного рода осложнениях их возможного пути обратно. По исландским поверьям, мертвец обычно пытался зайти в свой дом тем же путем, каким его вынесли. Поэтому его выносили не через дверь, а через пролом в стене, в надежде, что, столкнувшись со стеной, мертвец уйдет прочь. Славяне также иногда выносили гроб через окно или через лаз под порогом. Везли гроб на кладбище обязательно ногами вперед, чтобы покойный не мог запомнить дороги обратно. Откуда, как не отсюда по сей день идёт традиция выносить гроб вперёд ногами! В доме умершего иногда ломали мебель, на дороге с кладбища разбрасывали разного рода предметы, которые умерший якобы должен был собрать. Само мертвое тело также подвергалось разного рода ортопедическим нарушениям, с одной стороны, и обезвреживаниям при помощи оберегов, с другой (стальной нож под головой, кресты на гробе и на теле покойного, нанесенные свечным воском, обжигание могилы и так далее). Говоря о функциональной направленности обрядовых действий, справедливым будет отметить, что наряду с оказанием почестей умершему, погребальная обрядность имеет одной из важнейших функций - ограждение живых от действия смерти. Или, как писал еще Арнольд ван Геннеп, те умершие, по поводу смерти которых не были выполнены похоронные обряды, так же как и дети не полностью введённые в живой мир - некрещеные, не получившие имени и не прошедшие инициацию - обречены на жалкое существование. "Они никогда не смогут проникнуть в мир мертвых и включиться в сообщество, которое там сложилось. Это самые опасные мертвецы: они хотели бы вновь приобщиться к миру живых, но, поскольку у них нет возможности это сделать, они ведут себя по отношению к этому миру как враждебно настроенные чужаки. Им не хватает средств существования, которые другие умершие находят в ином мире, и поэтому они вынуждены обеспечивать себя за счет живых. Кроме того, эти умершие, не имея, как говорится, ни кола, ни двора, часто испытывают острое желание мести. Вот почему похоронные обряды можно считать практическими обрядами длительного действия: они помогают живым избавиться от вечных врагов".
Здесь мы опять сталкиваемся с едва ли не генетической уверенностью в принципиальной размытости границ между мирами: миром загробным и миром живых. И территориально, и, так сказать, физиологически. Мертвый не столько хоронится, сколько приговаривается к пребыванию вне мира живых, и поэтому соблюдение ритуала, как христианского, так и языческого, начинает играть здесь первостепенную роль. Сама смерть при этом предстает не столько как непреодолимый барьер, непреступаемая граница, сколько как аморфный континуум, путь, протянутый не только в пространстве, но и во времени. Дорога, которая, как и любая дорога, всегда имеет два конца.
URL записиПо заявке Её Величества
За какую тему ни возьмись, как только начинаешь собирать материалы, обнаруживается такая глубина и древность вопроса, что понимаешь: главное даже не процесс поиска, а умение вовремя остановиться, не погружаясь в смежные, параллельные и перпендикулярные направления .
Итак, вампиры.
ОбщееВ первую очередь надо очертить географию такого явления, как появление вампиров. Разумеется, я имею в виду не их физический приход на огонёк, а распространение поверий и народной убеждённости в существовании вампиров. Из многочисленных источников становится ясно, что как и в предыдущем случае с омелой, существа, не принадлежащие непосредственно к миру живых и пьющие кровь, упоминаются глобально. От Филиппин и островов Тихого Океана до Ирландии и Южной Америки, а во времени - от самого начала истории. Первые упоминания восходят к цивилизациям древнего Междуречья, где для обозначения вампира существовал термин "экимму". Экимму, как считалось, неупокоенный дух, душа мертвого человека, неспособного найти мир. Существо бродило по земле, поджидая, на кого бы напасть. Имелись много путей, которыми человек мог бы стать экимму, среди них были насильственная, преждевременная смерть, неразделенная любовь и неправильные похороны. Значит, вампиры "сопровождают" людей практически всегда и везде, меняются только взгляды на их повадки или же отношение к ним как объекту мифологии/культуры/ритуалов.
Согласно сложившейся официальной терминологии, вампир, "в низшей мифологии народов Европы мертвец, по ночам встающий из могилы и являющийся в облике летучей мыши, сосущий кровь у спящих людей, насылающий кошмары. Вампирами становились "нечистые" покойники - преступники, самоубийцы, умершие преждевременной смертью и погибшие от укусов вампиров. Считалось, что их тела не разлагались в могилах, и прекратить их злодеяния можно было, вбив в тело вампира осиновый кол, обезглавив его и т. п. Оберегами против вампиров служили также чеснок, железо, колокольный звон и др. В славянской мифологии - упырь". Так говорит "Энциклопедия мифов", толстенный том зелёно-купоросного цвета, ещё дремуче советского издания. Этой книгой можно убить не хуже осинового кола и потому она является вполне адекватным источником . Однако далее будет указано на ключевое различие между вампиром и упырём.
Некоторые необходимые условия
Таким образом, практически всегда и везде условием появления (или образования, если угодно) классического вампира являлась неправильная, нечистая смерть и, что также важно, неправильные проводы на тот свет. Например, в "Саге об Эрике Рыжем" есть строки:
Плохо, что здесь, в Гренландии, с тех пор, как пришла христианская вера, хоронят людей в неосвященной земле и почти без отпевания. Я хочу, чтобы меня отнесли в церковь, а также других людей, которые здесь умерли. А Гарди пусть поскорее сожгут на костре, ибо он причина всего того, что происходило здесь с покойниками этой зимой.
В "Саге о людях с песчаного мыса" обилие встающих из могил мертвецов объясняется отсутствием соблюдения христианской обрядности:
Священник нес с собой святую воду и святые мощи и обошел с ними весь хутор. На следующий день священник торжественно пропел мессу и прочие службы, и тогда восставшие мертвецы и прочие привидения с Вещей Реки перестали являться.
На самом деле, не важно, христианские или иные погребальные обряды должны быть соблюдены при похоронах. Прежде чем продолжить непосредственно по теме, я отойду немного в сторону значения смерти и её восприятия как для далёких и не очень далёких предков, так и для наших современников.
В сознании современного человека посмертное бытие, чаще всего, определяется праведностью/грешностью при жизни. В любом архаическом обществе дело было иначе: загробная судьба определялась типом смерти и формой погребения. Что такое форма погребения, ясно - по правилам похоронен или нет. Если по правилам, то человек после смерти переходит в общую категорию "предков", и в составе всех предков рода помогает потомкам, получая от них в определенные дни жертвы. Если похоронен не по правилам, или же не похоронен вовсе, по той или иной причине, то он не сможет попасть в страну мертвых и будет бродить неприкаянным духом, более или менее опасным для живых. Для мифологически мыслящего общества каждый человек является в той или иной степени живым, и в той или иной степени мертвых. Любой потусторонний мир отчасти ассоциируется с миром смерти, соответственно, любое потустороннее существо до некоторой степени имеет черты мертвого. Но раз оно действует в мире живых, то оно имеет и черты живого. Вопрос лишь в своеобразном процентном соотношении. Так, обычный человек в обычное время "скорее жив, чем мертв", в ходе ритуала он "не здесь" и стал-быть "скорее мертв, чем жив".
Теперь тип смерти. Считается, что если человек умер до средне-смертного возраста, то он не может уйти в мир мертвых, пока не доживет свой срок. Тела у него нет, умерло тело, и он останется бесплотным духом - доживать. Однако силы для жизни нужны, и он будет тянуть их. Из родных, например. Самое интересное, что это же касается и долгожителей. В некоторых культурах считается, что они вытягивают жизнь из младших родичей.
Но самый плохой тип смерти, это, конечно, самоубийство. Причём не достойное самоубийство, когда взял в размен множество жизней врага и ушёл на истинном пике напряжения духа, а то, что называется наложением на себя рук, в той или иной форме. Такие самоубийцы наиболее активно тянут жизнь, причем не из родных, а из тех, кто их на такой шаг вынудил. У народов Поволжья был даже такой обычай, "сухая смерть". Если, например, богатый совершенно замучивал долгами бедняка, то бедняк шел и вешался в сарае богача. Тем самым превращая себя в "голодного духа", который ближайшие годы будет вытягивать жизнь из богача. И сюда же - практически любая девушка хоть раз в жизни, страдая от несчастной любви, хотела покончить с собой, чтоб "ему, гаду, от этого плохо было!". То есть то же самое представление, давным-давно закрепившееся на уровне подсознания и архетипов.
Дальнейшее понятно. Потревожь могилу, и вылезет оттуда неупокоенный дух и будет тебя мучить. Утонул-сорвался со скалы-громом убило - будет возвращаться домой духом и выпивать жизнь из родных. А уж про самоубийц вообще говорить нечего. Но поскольку жизнь прочно ассоциируется с кровью, то образ "выпивания жизни" превращается в кровопийцу.
Теперь я отойду ещё дальше. Можно считать установленным фактом, что обязательным атрибутом вампира, как фольклорного, мифологического и прочих образов, является употребление крови. А почему именно кровь? На вопросе крови акцентируются обряды самых разных народов. В Ветхом Завете, Левит 17:14, сказано: "...Ибо жизнь всякого тела есть кровь его, она душа его; поэтому Я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его; всякий, кто будет есть ее, истребится". С одной стороны, этот запрет имеет под собой сугубо санитарное основание и подразумевает тщательное спускание крови из туш забитых животных. В условия жаркого и более влажного, чем в наши дни, климата Ближнего Востока, несоблюдение данного правила привело бы к сплошным инфекционным отравлениям. С другой стороны, кровь в важных обрядах жертвоприношения всегда имела ключевую роль. И далеко не всегда это была кровь животного. Учитывая времена, в которые происходили события, описанные в Книге Левит, а также непосредственную связь религиозно-бытовых установок древних иудеев с более старшими культурами, можно уверенно сказать: страх перед ночными кровпийцами проистекает из добиблейских периодов.
Тема крови в мифологии преданиях есть тема особая и заслуживающая, безусловно, отдельного исследования. Представление о крови как о важнейшем компоненте магических действий восходит к Древнему Египту, откуда передалось не менее древним грекам и чуть менее древним римлянам.
Так, в поэме римского поэта Марка Аннея Лукана "Фарсалия", повествующей о гражданской войне в 49–48 гг. до н.э., приводится описание того, как фессалийская колдунья Эрихто оживляет мертвого при помощи живой крови (с добавлениями определенных растений, частей тела животных и, конечно, заклинаний):
Прежде всего она грудь, нанеся ей свежие раны,
Кровью горячей поит; из чрева гной удаляет;
И наливает туда в изобилии лунное зелье
Тотчас согрелась кровь, омыла черные раны,
Мертвую плоть оживив, по жилам везде заструилась.
Легкие током ее в груди охладелой трепещут;
Новая жизнь проскользнула тайком в онемевшие недра,
Смерть вызывая на бой. И вот задвигались члены,
Мышцы опять напряглись; но труп не мало-помалу,
Не постепенно встает: земля его вдруг оттолкнула,
Сразу он на ноги встал. Широко зевнул, и раскрылись
Тотчас глаза у него. На живого еще не похож он,
Вид полумертвый храня: отверделость и бледность остались.
(пер. Л. Е. Остроумовой).
Совершенно аналогичным образом Медея готовит настой из крови чернорунной овцы, вина, молока, а также ряда магических добавок. С его помощью она возвращает молодость Эсону, отцу ее возлюбленного Ясона, причем эффект омоложения базируется именно на замене старой крови новой (точнее — своеобразным физиологическим раствором):
"…Вскрыла им грудь старика и, прежней вылиться крови
Дав, составом его наполняет. Лишь Эсон напился,
Раной и ртом то зелье впитав, седину свою сбросил;
Волосы и борода вмиг сделались черными снова,
Выгнана вновь худоба, исчезают бледность и хилость,
И надуваются вновь от крови прибавленной жилы…»
( пер. С. Шервинского).
Ну и, конечно, в качестве третьего примера следует привести эпизод из "Одиссеи", когда Одиссей посещает страну мертвых, чтобы вызвать призрак Тересия: только напившись жертвенной крови, прорицатель получает возможность говорить. Помните, Одиссей тащил с собой чёрного козла?
Несмотря на то, что это литературные факты, известно, что подношения крови практиковались практиковались в греческой некромантии. Однако, как пишет Джек Огден, "кровь применялась в основном для вызова духов воинов, тогда как в других случаях ограничивались подношениями вина, а также молока, смешанного с медом". По мнению автора, изначально все эти ритуалы, связанные с подношениями крови и вызыванием духов умерших, оказываются связанными с мифологией египетской, которая лишь в эпоху эллинизма распространилась в античном мире в своеобразной, искаженной форме. Наверное, это так, и судить об этом сложно. Можно предположить, что уже позднее, в связи с распространением христианства, вера в возможность временно оживлять умерших при помощи крови была вытеснена в сумеречную зону народных верований. И тогда произошел своего рода перенос: мертвые, которых уже не вызывали к жизни, сами захотели вернуться, и прибегли для этого к уже известному средству. Живой крови. Но это были уже не бестелесные духи, а живые мертвецы, трупы, стремящиеся вернуться в мир живых; и для этого обманом и силой отнимающие источник жизни у тех, кто перестал поить их кровью жертвенных баранов.
Разбор классификации и этимологии
Ну вот, вернёмся к нашим
1. Персонажи из числа низших духов, близкие по проявлению своих качеств к животным
Это ламии, стриги, равки (саамские ночные демонюги), албасты (тюркские ночные демонюги), наш посконный ырка, многочисленные китайские и японские потусторонние твари, а также ряд других. В общем случае они относятся к миру духов, а не материальных существ.
2. Персонажи, чьё происхождение тем или иным образом выводится из предыдущей жизни в виде человека и с душой человека. Второй пункт необязателен, так как в той же тюркской мифологии существует убырлыкши, своего рода симбиотический человек-вампир. Возможно, речь идёт о каком-то виде одержимости, но это не столь важно.
Именно вторая группа сущностей и будет в дальнейшем рассматриваться как вампиры, ибо во всех фольклорных источниках обязательным признаком вампира является не только его кровососательность, но и сохранение облика и личности от предыдущей жизни. Настоящий вампир сохраняет тождественность с ранее известным умершим (или превратившимся, об этом далее) человеком. Слово "вампир" в разных языках Евразии, скорее всего, происходит от базовой лексемы opir или obyr, которая в самых разных языковых группах сводится по сути к почти одному и тому же значению - приносить вред путём недостачи чего-то, выкусывать, красть и т.п. Также происхождение понятия связывают с корнем pir или pi, ср. "нетопырь"; очень возможно, что здесь прямое указание на слово "пить". В современном виде, как принято считать, "вампир" возник на Балканах, на стыке славянской и тюркской культур, от вторичного смешения с неким убером (uber), демоном-кровососом из местного тюркоязычного фольклора. Вряд ли возможно проследить весь путь данного слова, но достаточно того, что оно в схожих смыслах использовалось даже в Саянах. А это ой как далеко от Балкан.
Есть, однако, не менее интересная версия. В ней этимология слова вампир-упырь выводится на базе бацбийского, одного из нахских языков восточно-кавказской группы, в котором есть слово гъомпиаре, "ведьмочка", "летучая мышь", образованное от обще-нахского гъама, "ведьма". Возникшее "бродячее" слово с размытой семантикой "летучая мышь, колдун, ведьма, демоническое существо" распространилось в ареале Турция - Балканы - славяне и далее, предположительно, через посредство Малой Азии. Интересная и вполне перспективная теория, нуждающаяся, однако, в уточнении датировок. Связь вампира с летучей мышью в фольклоре многих народов является общим местом, но только в славянской мифологии есть навьи, выходцы из мира мёртвых, которые представлялись как большие чёрные птицы. А позже они стали "являться" и верхом на конях... чем не назгулы?
К вопросу о происхождении
Существует множество версий происхождения вампиров. Они простираются от чисто фольклорных, магических, до вполне наукообразных и имеющих под собой некоторое основание.
Объяснение первое, фольклорно-обрядовое и большое.
За исключением некоторых анатомических и биографических аномалий (зубы у младенца при рождении, лишний сосок, сросшиеся брови, две макушки, седьмой сын в семье, зачатый в субботу, колдун, очень злой при жизни человек и т.п.) наибольшие шансы начать выходить из могилы и приносить вред живым имеют те, чьи похороны не были надлежащим образом оформлены. Как пишет Е. Е. Левкиевская, "чаще всего превращение в вампира связано с несоблюдением похоронного ритуала". Так, вампиром может стать тот, через чей гроб по дороге на кладбище перепрыгнула курица или кошка, чье тело оказалось окроплено дождем, если кони, везущие гроб спотыкались по дороге на кладбище, если гроб при выносе из дома задел о косяк двери, если люди, несущие гроб, будут оборачиваться назад. Кроме того, вампиром может стать тот, кого похоронили на месте упавшей звезды. И уж, конечно, вампирами, или заложниками (то бишь заложными покойниками, как их называли на Руси) становились те, кто вообще не был отпет в церкви, замерз на дороге зимой, самоубийцы, утопленники, умершие во время родов женщины, убитые и оставленные в лесу… Подозреваемые в возможном вампиризме покойники должны были быть каким-то образом обезврежены, что в первую очередь выражалось в разного рода осложнениях их возможного пути обратно. По исландским поверьям, мертвец обычно пытался зайти в свой дом тем же путем, каким его вынесли. Поэтому его выносили не через дверь, а через пролом в стене, в надежде, что, столкнувшись со стеной, мертвец уйдет прочь. Славяне также иногда выносили гроб через окно или через лаз под порогом. Везли гроб на кладбище обязательно ногами вперед, чтобы покойный не мог запомнить дороги обратно. Откуда, как не отсюда по сей день идёт традиция выносить гроб вперёд ногами! В доме умершего иногда ломали мебель, на дороге с кладбища разбрасывали разного рода предметы, которые умерший якобы должен был собрать. Само мертвое тело также подвергалось разного рода ортопедическим нарушениям, с одной стороны, и обезвреживаниям при помощи оберегов, с другой (стальной нож под головой, кресты на гробе и на теле покойного, нанесенные свечным воском, обжигание могилы и так далее). Говоря о функциональной направленности обрядовых действий, справедливым будет отметить, что наряду с оказанием почестей умершему, погребальная обрядность имеет одной из важнейших функций - ограждение живых от действия смерти. Или, как писал еще Арнольд ван Геннеп, те умершие, по поводу смерти которых не были выполнены похоронные обряды, так же как и дети не полностью введённые в живой мир - некрещеные, не получившие имени и не прошедшие инициацию - обречены на жалкое существование. "Они никогда не смогут проникнуть в мир мертвых и включиться в сообщество, которое там сложилось. Это самые опасные мертвецы: они хотели бы вновь приобщиться к миру живых, но, поскольку у них нет возможности это сделать, они ведут себя по отношению к этому миру как враждебно настроенные чужаки. Им не хватает средств существования, которые другие умершие находят в ином мире, и поэтому они вынуждены обеспечивать себя за счет живых. Кроме того, эти умершие, не имея, как говорится, ни кола, ни двора, часто испытывают острое желание мести. Вот почему похоронные обряды можно считать практическими обрядами длительного действия: они помогают живым избавиться от вечных врагов".
Здесь мы опять сталкиваемся с едва ли не генетической уверенностью в принципиальной размытости границ между мирами: миром загробным и миром живых. И территориально, и, так сказать, физиологически. Мертвый не столько хоронится, сколько приговаривается к пребыванию вне мира живых, и поэтому соблюдение ритуала, как христианского, так и языческого, начинает играть здесь первостепенную роль. Сама смерть при этом предстает не столько как непреодолимый барьер, непреступаемая граница, сколько как аморфный континуум, путь, протянутый не только в пространстве, но и во времени. Дорога, которая, как и любая дорога, всегда имеет два конца.
Статья очень интересная и очень подробоная, затрагиваются вопросы происхождения с разных точек зрения и культур, разные особенности. Продолжение - в комментах у Tongorа
Серия небольших, но очень любопытных статей от Коути Кати:
Азиатские вампиры - Если хотите узнать про упыря, сосущего кровь из большого пальца ноги, обязательно загляните.
Традиционные методы борьбы с вампирами - Румынские вампиры и как с ними бороться - сюда
Кровь, вино и порка на кладбище - Совсем короткий обзор интересных способов борьбы с вампирами и с охотниками на вампиров. здесь
Сказки про Вампиров- Перевод румынских сказок про вампиров. Кровища, расчлененка, и прочие ужастики. Нет ничего кошмарнее, чем необработанный фольклор - названием не обольщайтесь, необработанный фольклор поистине жуткая вещь.